Приезжает какой-нибудь благотворитель в детский дом и сразу раз: вот вам на первое время миллион. Конечно, ремонт, покупка оборудования для компьютерного класса, спортинвентаря — дело очень хорошее, но дети ведь сами не начнут туда ходить, не заинтересуются, если рядом с ними не будет хорошо образованного педагога, умеющего работать именно с такими детьми. Но зато жест — красота! Стены покрашены, мониторы мерцают — любо-дорого смотреть. А вкладываться в образование преподавателей, обучение персонала — дело долгое и без гарантированного результата. Получается, невыгодно, не так заметно, как хотелось бы. Словом, и результат не покажешь, и информационного шума маловато, и для решения пиар-задач не годится.
Я далек от наивной веры в анонимный альтруизм, разумеется, благотворитель хочет хоть какой-то отдачи от своих действий. Это и по-человечески можно понять: отдаешь деньги и вполне логично хочешь видеть результат, по возможности быстрый.
Другой пример: недавняя история с семьей Кузнецовых-Супоневых, у которых опека забрала детей. С одной стороны, конечно, изъятие детей из семьи — это безусловное зло. Действия опеки уже осудили все, кто только мог. Но есть у этого дела и другая сторона. Елена Тростникова, сотрудник благотворительного фонда «Человек и его вера», долгое время помогала этой семье. По ее словам, требовалось более или менее одно — деньги. Деньги исправно давались, а семья в результате постепенно вешалась на шею общества, чего, конечно же, быть не должно при условии, что родители живы, здоровы и трудоспособны. И только когда грянул гром и случилось самое ужасное, когда детей отобрали, только тогда родители озаботились поиском работы. А до этого все были спокойны: фонды жертвовали семье деньги, то есть качественно выполняли свою работу, а семья жила на эти деньги, не то чтобы благоденствуя, но и не побираясь на паперти.
Деньги всегда остаются деньгами, даже если они тратятся на хорошее дело, они зло, поэтому если ничего, кроме них, нет, то начинается процесс разложения и деморализации. Деньги всегда должны быть лишь подпоркой, а не основой. Просто вложив энную сумму в детский дом, в семью, в больницу, в пенсионеров, настоящего результата, то есть действительного изменения их жизни к лучшему, не добьешься. Результат может быть лишь тогда, когда в дело вкладывается что-то живое, попросту говоря, душа.
Вот живут в одном детском доме (не называю имен, но история реальная) дети, один раз общество уже вышвырнуло их на улицу, поэтому теперь их все непременно жалеют. И воспитатели, и благотворители. Родителей, понятное дело, ничем не заменишь, но зато несчастным детям можно создать такую жизнь, какая и не во всякой семье есть. Захотел ребенок фотографировать — купим ему Canon тысяч за 30, захотел какую-то одежду — везем в «Европейский». И не надо с него ничего требовать, чтобы он, чего доброго, не засиделся за уроками и за книгами, чтобы не перенапрягся. Жизнь у них и так несладкая выдалась, пусть хоть здесь им будет получше, а трудностей им еще хватит. В результате понятное желание помочь сиротам оборачивается для них катастрофой, когда они, выйдя из стен детского дома в 18 лет, оказываются один на один с совсем не дружелюбным миром, ничего не умея, ничего не зная. Представьте, если какого-нибудь бойца ОМОН будут так обучать. Его же потом на смерть посылают, он же бедненький, потом у него только и будут, что одни трудности, давайте его пожалеем, будем удовлетворять все его прихоти, кормить на убой, развлекать… Надеюсь, понятно, этот гипотетический боец погибнет в первом же бою. Так и здесь, если мы хотим, чтобы те, кому мы помогаем, не загнулись от нашего внимания при первой же возможности, жалость наша должна быть деятельной, а не пассивной. И деятельность эта не должна ограничиваться выдачей денег. Волонтерское движение, добровольцы важнее денег, эта простая истина почему-то постигается с большим трудом и с огромным количеством ошибок. Когда мы это поймем, тогда и рейтинг наш стремительно поднимется вверх.